Современный вид дома на углу Б.Садовой и пр.Кировского, где разворачивались события описанные в повести Виталия Сёмина

Вот и опять все во дворе стало каким-то новым. Осколки стекол, выбитых недавними бомбежками, (дворник) Мекс убрал. Он подмел асфальт, собрал граблями в две аккуратные кучи опавшие листья, подмел приступки, ведущие со двора в лестничные клетки. Никто не просил Мекса это делать, никто не заставлял, — Мекс прибирал дом, как прибирают покойника.

— Наших уже в городе нет? — спросил Хомик.
— Есть. Зенитка стреляла по «раме»- ответил Сергей. «И вот еще, прислушайся».
Хомик прислушался.

Оба стояли нерешительно и смущенно. Обоих лихорадила одна и та же мысль. Можно было, конечно, ее и не высказывать, будто она и не приходила им обоим в голову. Тогда можно было бы подняться на чердак или в квартиру Сергея или идти в подвал, или вообще заниматься чем-нибудь таким, что не притягивает опасность прямо к тебе. Был бы с ними Сявон (приятель ребят, уже эвакуировавшийся из Ростова ЗРЛ), он бы решил, что делать. Как бы он решил, так бы и было. Никто не сомневался в Сявоновой храбрости, а вот в собственной храбрости Сергей и Хомик никогда не были уверены.

Они выбрались на улицу Маркса (так в повести называют Б.СадовуюЗРЛ) через крайнее парадное.

Осторожно прикрыли за собой дверь. ... Они еще могли вернуться, вставить ключ в тонкую гнутую щель английского замка — и вот она, защищенная от улицы прочными стенами, спасительная полутемнота парадного. Но это было невозможно.

Улица ярко освещена солнцем. Стены и сохранившиеся стёкла в окнах недавно горевшего шестиэтажного дома напротив светятся празднично чисто.

На улице совершенно нет движения. Каменно неподвижно стоят по обе стороны улицы дома, неподвижен столб с электрическими разбитыми часами.

Вид на современный Покровский сквер, через который бежали тогда герои повести

- Может вернёмся? - предложил Хомик. - Немцы, наверное, уже где-то здесь. Что мы сделаем?

Но первая острая минута страха уже прошла.

- Слышишь? Стреляют на Заводском (в повести так называют нынешний район Сельмаша. ЗРЛ), - сказал Сергей.

Они двинулись дальше. И каждый новый шаг давался им всё с большим трудом.

- Мальчишки бежали, прижимаясь к стенам домов, рывками пересекая поперечные улицы. Они бежали мимо сквера и слышали как под ветром шумят деревья. Они бежали на фронт — возможность сбежать туда обсуждалась давно. Но теперь фронт проходил по их собственному городу.

До Заводского посёлка мальчишки не дошли. Сергей ошибся — стреляли значительно ближе.

Предполагаемое место на нынешней ул.Горького в Ростове, где мальчишки могли встретить отступающих советских солдат. Вид со стороны пер.Крепостного в сторону пр.Театрального и Сельмаша.

Мальчишки не успели ни испугаться, ни обрадоваться, когда им навстречу, вывернувшись из-за угла, выбежали шесть красноармейцев, двое из которых тянули за собой подпрыгивающий на не поспевающих колесиках «максим».

Эти солдаты не были похожи на тех, которые недавно, серые в пыли, понурые, брели по улицам, согнувшись под тяжестью не стреляющего оружия. Эти солдаты выглядели более рослыми, злыми и даже веселыми. И несмотря на то, что они бежали, Сергей и Хомик сразу поняли, что они не убегали, а перебегали. И правда, стремительно добежав до баррикады, солдаты остановились. Четверо тотчас зашли за нее, а пулеметчики не стали затаскивать свой «максим» за баррикаду, они улеглись на проезжей части улицы. Потом один вскочил и тоже зашел за баррикаду.

Красноармейцы в бою с фашистами

Солдаты шумно, во весь голос, переговаривались. И еще была одна особенность в том, как они ходили, острили, разговаривали, — они жили в мире, где все надо делать быстрее, чем в обычном. Быстрее бежать, быстрее ложиться, быстрее перекидываться словами, быстрее дышать. Даже когда они лежали, они продолжали жить в этом стремительном темпе.

Командовал группой широкогрудый парень с некомандирски молодым, добрым, пухлогубым лицом. Он всех называл по фамилиям, а солдаты говорили ему «Валя» или «Валентин». Валя осмотрел амбразуры в правом и левом отделениях баррикады, развел людей по местам и теперь, к удивлению Сергея, занимался гимнастикой: вышагивал вдоль баррикады, пружиня на носочках, сводил руки перед грудью и резко разводил их в стороны. Делал он это неторопливо, но у него в лице, как и у других солдат, закуривавших, грызших сухари, все равно было что-то стремительное, не связанное с тем, чем он сейчас занимался.

Еще один солдат привлек внимание Сергея. Этот, едва зашел за баррикаду, сразу же направился к витрине маленького продуктового магазинчика. Стекла в витрине не было. Из магазина он вернулся довольно скоро, отплевываясь и отряхивая пыль с рукавов.
— Все растащили, — сказал он. — Масла нет, какао нет, водки тоже. Все мыши с голоду подохнут. Поджечь, что ли? Валя, дай спички. Слышь, начальник, спички дай. Поджечь эту заразу. Там стружки до черта. Хорошо загорится.
— Брось баловать, Сиротин, жилой ведь дом, — сказал пожилой солдат в пилотке. Вон и ребятишки отсюда.

- Мы не отсюда, - вмешался Сергей, но на него не обратили внимания.

-Молчи, дядя, - лениво отозвался Сиротин, - не с тобой говорю. Дашь спички, начальник?
Валя дошел до тротуара, повернулся:
— Честно, Сиротин, — ты мне надоел.
— Ты не знаешь, начальник, какие здесь сволочи живут.
— В этом доме?
— В этом городе. Меня тут арестовывали, понял? Насмотрелся я на местных фраеров. Ты же не отсюда?
— Не отсюда.
— А я здесь был.
— Переходил бы ты, Сиротин, сразу к немцам.
— Зачем?
— Они уж если ненавидят, то не то что город, а всю страну сразу.
Сиротин заулыбался. У этого парня было сильнейшее чувство собственного превосходства. Оно делало его неуязвимым.
— Незачем пока.
Валентин укоризненно покачал головой и вдруг направился к ребятам:
— Вы еще здесь? Валяйте домой! И побыстрей!
— Товарищ командир…
Сергей не успел договорить. Пулеметчик, лежавший впереди баррикады, начал стрелять. Ни самого пулемета, ни его цели отсюда, из-за баррикады, не было видно. Солдаты бросились к амбразурам, а Валентин и Сиротин выскочили за баррикаду. Сергей помедлил минуту и тоже выглянул за ними. Пулемет уже не стрелял. Там, куда направлен был его ствол, стояла тишина.

- Пустынная улица с тускло блестевшими под солнцем серыми лбами булыжника, с ржавыми трамвайными рельсами- давно ли трамвай ходил! Пулемет вкатили поглубже в узкий проход на баррикаде, солдаты припали к амбразурам.

- На ребят опять никто не обращал внимания. Лишь Сиротин, которого Сергей боялся, спросил:
— Войну, кислоглазые, хотите посмотреть? Сейчас увидите.
Сиротин, по-видимому, и сейчас не испытывал никакого страха. Он не был захвачен ожиданием, как остальные солдаты. Даже находил время дразнить ребят.

На фронт шли, а оружия не захватили? Думаете, вам тут приготовят? На улице мало винтовок валяется?
— У нас гранаты есть, ( на дороге подобрали) — сказал Сергей.
— Гранаты? А ну, давай сюда!
Сергей попытался отступить, но цепкая рука уже схватила его, уверенно нащупала в кармане гранату. Так же быстро Сиротин очистил карман Хомика.

Этот Сиротин совсем не жалел Сергея и Хомика. Его вовсе не удивляло и не беспокоило, что они, пацаны, добровольно подвергают себя смертельной опасности. Словно этот Сиротин был уверен, что на их месте поступил бы куда смелее и предусмотрительнее. Во всяком случае, не пришел бы на фронт без винтовки.
— Слышь, начальник, — сказал вдруг Сиротин, сразу же забыв о Сергее и Хомике, — я схожу туда, посмотрю.
И, не ожидая разрешения, вышел из-за баррикады.

В атаку. Фото с сайта infovoronezh.ru

— Назад, Сиротин! — приглушенно крикнул Валя. Но Сиротин даже не оглянулся. Он двигался быстро. — Убьют дурака, — сказал Валя.
Пожилой дядька, которого недавно оборвал Сиротин, сказал успокаивающе:
— Другого, мабуть, убило б. А он заговоренный. Ничего с ним не будет.
— Леша, — сказал Валя пулеметчику, впервые называя своего подчиненного по имени, — смотри внимательно. Где они, по-твоему?
Леша, не оборачиваясь, сделал движение подбородком:
— Если не дураки, в том окошке примащиваются.
Леша показал на трехэтажный дом с двумя массивными, господствовавшими над улицей «фонарями».
— Не опоздаешь?
— Кто его знает! Постараюсь.

Сиротин теперь надолго исчезал — его скрывал ряд деревьев вдоль кромки тротуара. Но вот он показался почти на самом углу. Стоял, прижавшись к толстому дереву, и раскачивал в правой руке гранату.

- Сейчас начнётся, - сказал Валя тихо.
Сиротин махнул рукой, махнул еще раз и побежал к баррикаде, то появляясь из-за деревьев, то пропадая за ними. За его спиной два раза рвануло. Потом поднялась пулеметная и автоматная стрельба.

Наступающие немцы на улицах Ростова. Архивный снимок с сайта altfast.ru

- Было ясно, что на этот раз стреляют по Сиротину и по баррикаде. Сейчас же заработал наш пулемет. Пули выкрошили кирпич рядом с окнами «фонаря».

Пулемётный расчёт со своим верным «максимом». Фото с сайта ansya.ru

- ….Наконец Сиротин, целый и невредимый, в своих легких брезентовых сапожках — Сергей только сейчас заметил, что они у него не кирзовые, как у всех, а брезентовые, — выбежал от дерева к баррикаде. И тут Сергея будто дважды хлестнуло

— Сиротин бежал, а Сергей ожидал, что он вот-вот упадет. Сергею казалось, что он слышал, как пули попали в Сиротина. Но Сиротин сделал еще несколько шагов, и Сергей поверил, что ошибся. И тут Сиротин упал. Он был убит.

Смерть на поле боя. Фото с сайта magspace.ru

- Сергей никогда еще не видел, как падают убитые, но тут было ясно — Сиротин убит. Так он падал, так ударилась о булыжник его голова, так отлетел в сторону карабин, в такой неживой, невозможной для живого, позе он остался лежать.
На земле Сиротина догнала взвизгнувшая на булыжнике очередь, и сразу с обеих сторон стрельба оборвалась. Обе стороны присматривались, зашевелится Сиротин или не зашевелится.

- - Сглазил человека, - сокрушённо сказал пожилой боец. От было бы мне молчать! Может, я попробую его забрать, товарищ командир? Может жив ещё?

- - Нет, - сказал Валя сурово.

- И тут на Сергея накатила волна — что-то среднее между вдохновением, ослепляющим азартом и ужасом перед собственной безрассудностью. Он знал, что может погасить эту волну, переждать ее, но тогда его долго будет мучить презрение к себе. А может, подчиниться ей? Тогда — если подчинится вовремя — он обязательно совершит невозможное, обязательно выиграет: так с ним бывало не раз. И Сергей не стал сопротивляться. Почти ослепнув, почти ничего не видя вокруг себя, он выскочил из-за баррикады, в несколько отчаянных прыжков добрался до Сиротина, увидел его стеклянно неподвижный глаз, схватил карабин и, чувствуя, что волна сходит, что его оставляет легкость азарта, тяжело побежал назад.

Но немцы почему-то опоздали. Очередь прогремела впустую, когда Сергей уже скрылся за баррикадой.

— Я бегу, понял? — задыхаясь, объяснял Сергей Хомику. — Считаю шаги. Вот-вот, сейчас… — И в порыве великого благородства сказал: — Мы будем из него стрелять по очереди.

Лишь после третьего или четвертого выстрела Сергей стал искать огромной, заслонявшей пол-улицы мушкой цель.

Вначале он просто палил в ту сторону, где город был уже не наш. Запомнился же Сергею самый первый выстрел. Запомнился выпуклый приклад под щекой, толчок в плечо, грозный звук (Сергей пожалел, что он недостаточно громок) и чувство спешки, стремительности, силы, которое сразу же объединило Сергея с защитниками баррикады.

Уличный бой фото с сайта heliograph.ru

Сколько все это продолжалось, Сергей не знал. Стрельба прекращалась, начиналась опять. Сергей старался вовремя увидеть — он каждый раз запаздывал, — когда за деревьями мелькнет зеленое пятно мундира.

Потом он с Хомиком сидел на земле, курил кем-то протянутую самокрутку.
Валя взглянул на часы:
— Все. Можем уходить. Переправляться через реку будем своими средствами. Обе переправы уже взорваны. Теперь выручайте, пацаны. Вы же местные!
Теперь бежать было легко — улица все круче и круче спускалась к набережной.

Но больше всего боялся Сергей того, что там, куда они ведут солдат, не окажется лодки. Лодка — небольшой рыбачий каюк с моторчиком — принадлежала Сагесе. Лодка была гордостью ребят, источником великих наслаждений. Ей давались самые ласковые и самые высокопарные названия. Она была и шхуной, и бригантиной, и корветом, и крейсером. Тягостным предчувствием сжималось сердце Сергея, пока они с Хомиком, опередив остальных, бежали к сараю. Прикладом карабина сбили аккуратно прикрытый клеенкой замок. Лодка была на месте!

Переправа. Фото с сайта segodnia.ru

К воде, чтобы не повредить дно, ее несли на руках. Пожилой боец, стоя по пояс в воде, держал лодку на плаву, пока в нее не погрузились все солдаты. Сергей и Хомик тоже хотели влезть, но Валя их остановил.
— Некуда, ребята, — сказал он, — пять человек и пулемет, а лодка ваша рассохлась. Течет. Спасибо, ребята. Большое спасибо, ребята. Будьте здоровы. Валяйте побыстрее домой.
Он, уже было влезший в лодку, выпрыгнул в воду, вышел на берег, молча пожал руки Сергею и Хомику. Потом пулеметчик и пожилой дядька налегли на весла — моторчик и не пробовали заводить, — а Валя крикнул:
— Карабин спрячьте. Выбросьте карабин!
Когда лодка прошла последний столб, оставшийся от разобранных мостков, Валя встал во весь рост, сложил руки рупором:
— Как вас зовут?
— Как зовут, спрашивает, — разобрал Хомик.
— Михаил!
— Сергей!
— Фамилия, фамилия? — кричал Валя.
Но было уже очень далеко, и ребята лишь помахали ему руками. Они еще постояли на берегу, потом спрятали карабин в сарайчике и опять вышли на берег. Лодка подходила к левобережной роще.
— Пошли, — сказал Хомик. Поднимались в город крутой пустынной улицей. Ни наших, ни немцев не было.

Ростов-на Дону. Июль 1942 года. Фото с сайта digitalfact.ru